Еще один текст по Цене Свободы. Задумке уже месяца полтора, кажется. Наконец, раздродилосьСегодня все идет как-то не так. И встаешь ты не с той ноги. И с утра пораньше тебя посылают найти какой-то очередной предмет, до которого тебе нет никакого дела.
Ты медленно поднимаешься с кухни, где только что был на удивление скудный завтрак, и идешь в библиотеку. Что там у них на этот раз? Статуэтка мудреца? Книжка очередного сказочника? Или, быть может, мы снова собираем какую-нибудь музыку? Все, чего тебе на самом деле хочется - это отдохнуть. Но делать нечего. Ты останавливаешься перед дверью и задумчиво смотришь на дверную ручку. Сколько раз уже она была нажата? Сколько раз тебе приходилось платить кровью за то, чтобы пройти сюда? Но это уже вошло в привычку.
Ты протягиваешь руку к двери, собираясь привычным жестом открыть ее, а потом зажать раненую ладонь другой прежде, чем вытечет хоть капля крови. У тебя уйма времени. Ты помнишь местоположение всех предметов в этой комнате, хоть библиотека и не самая легкая для прохождения.
Ты уже почти заходишь, когда...
- Собираешься пройти библиотеку? - предварительный треск динамиков заставил твою руку дрогнуть. Когда Кукловод начинает говорить, это не к добру, - ну что же. Я усложню тебе задачу. У тебя тридцать секунд на все. Успеешь - твое счастье. А нет... твои проблемы.
Тридцать секунд? Такое уже было. Ты достаешь часы, приготавливаясь активировать их, снова протягиваешь руку и с какой-то тревогой замечаешь, как дрожат... твои руки. Сердце в груди сжимается из-за какого-то смутного и неприятного предчувствия. Почему-то в памяти всплывает эпизод, когда Кукловод приковал в библиотеке Джека. Но ты усмехаешься нервно, отгоняя эти воспоминания, и заходишь. Тут же, мгновенно активируешь часы.
Лошадь там, за шторой.
Статуэтка Будды под столом.
Персик на полу, за креслом. Господи, кто догадался положить еду на пол? Так... не отвлекайся.
Игральная кость на краю дальнего дивана.
Кубок на верхней полке, снова скрытый петлей висельника.
Метроном на подоконнике.
Модель автомобиля на балконе в углу.
Палитра под дальним диваном.
Штурвал за подушкой на кресле.
Рыцарь около камина. Как он не расплавился еще от жара?
Конверт здесь, на столе.
Тут же подзорная труба.
Фотоаппарат там же, где был кубок.
Глобус на полу, совсем рядом.
Статуэтка кошки на камине. Ты чудом не попадаешь из-за дрогнувшей руки под меч.
Пластинка, наполовину скрытая за картиной.
Газета... вон она торчит. Ты тянешься к ней и понимаешь, что тебе не хватает одной секунды.
Ты заканчиваешь испытание за тридцать одну.
- Ну, не повезло, - вздыхаешь ты и направляешься обратно, забыв, что тебя просили найти, - в следующий раз.
Ты идешь к двери, затылком ощущая усмешку Кукловода там, за границами камер. И от этой представленной внутренним взором усмешки у тебя бегут мурашки по спине и холод неприятно сковывает позвоночник. Ты дергаешь ручку двери и с ужасом понимаешь, что она не поддается. Дверь не открывается.
В висках твоих начинает стучать кровь, и тебе кажется, что время все еще идет. Ты судорожно оглядываешься, пытаясь понять, что еще тебе нужно найти, чтобы закончить испытание. Но... смех напополам с треском динамиков останавливает тебя и заставляет посмотреть в камеру.
- Ты не понимаешь, что такое свобода, - произносит Кукловод. Звук его голоса кажется тебе скрипом плохого мела о плохую доску, режущим уши и самое твое сознание, - испытания стали для тебя обыденными. Я вижу, тебе надоело бороться. Это вошло в привычку. Так не должно быть, Перо. Я хочу научить тебя ценить то, что есть, и стремиться к большему. Эта дверь не откроется для тебя просто так...
Ты вздрагиваешь от этих слов. Ты быстро оглядываешься, все еще не веря в это. Но испытание закончилось. В комнате воцарилась тишина и только треск пламени в камине нарушал ее. Ты осматриваешь помещение, из которого не можешь выйти, и оно кажется тебе безжизненным склепом. Но у тебя есть надежда. Вдруг тебе поможет кто-нибудь? Ты вновь разворачиваешься к двери и принимаешься стучать в нее кулаками и кричать. Звать на помощь. Джим, Джек, Дженни... может, Тэн? Она ведь где-то рядом... или, быть может, даже Райан? Хоть кто-нибудь.
Ты бьешь так уже минут десять, когда с той стороны двери ты слышишь:
- Не пытайся, - голос Билла заставляет тебя вздрогнуть и замереть, - с этой стороны дверь тоже не открыть. Мы попробуем что-нибудь сделать. Не бойся.
- Билл, - бормочешь ты, не зная, что сказать и о чем попросить. Паника мешает тебе собраться с мыслями. Но слова старого подпольщика отрезвляют. Там, с другой стороны снова воцаряется тишина, а ты медленно поворачиваешься и идешь к дивану...
...сколько прошло времени? Сколько прошло времени... сколько? Ты не знаешь. Тебе кажется, ты сидишь здесь вечность. Ты уже знаешь каждую черточку на полу и потолке. Ты уже досконально знаешь каждое пятно от кислоты, которой Джек пытался растворить цепь.
Иногда к двери подходит кто-нибудь. Не важно кто. Кто-то окликает тебя по имени, и ты каждый раз бросаешься к двери, в истерике умоляешь помочь тебе. А там, за дверью, тебя успокаивают. Иногда это Джек, иногда Джим, иногда Тэн. Ты знаешь, что иногда там, за дверью, молча стоит Райан. Тэн, Алиса, Билл... кто-то еще. Каждый приходит подбодрить тебя. Но... первое время это помогает, а потом. Потому ты начинаешь сходить с ума. Закрытая дверь, и люди. Люди, которые в несколько раз свободнее тебя. Ты уже почти ненавидишь их. Ты ненавидишь их даже больше, чем Кукловода. Потому что их свобода гораздо менее относительна чем даже его. Тем более чем твоя.
Ты сходишь с ума. Ты оглядываешь окна, с каким-то тоскливым отчаянием ты смотришь на камин, представляя, как ты выбираешься на волю через дымоход. Ты затыкаешь уши, когда внезапно начинают потрескивать динамики. Ты с криком бросаешься на дверь, когда слышишь кого-то за ней. Ты кричишь на них, обвиняешь их, обещаешь им отомстить.
Ты теряешь себя...
- Ты чувствуешь, Перо? - голос Кукловода вырывает тебя из полуобморочного сна, ты поднимаешь голову и непонимающе оглядываешься, - ты видишь эту грань между свободой и тем, что представляешь ты?
- Что тебе нужно? - ты не можешь реагировать. Ты не вскакиваешь с дивана, не огрызаешься, не думаешь.
- Ты хочешь выйти? Ты собираешься бороться?...
Дверь щелкает тихо. Ты не замечаешь этого, проходя очередное испытание, буквально вслепую находя предметы. Ты не оглядываешься. Ты не видишь, как открывается дверь, исцарапанная с твоей стороны и избитая, истерзанная инструментами, с другой. Ты не слышишь шагов. Не слышишь, как за твоей спиной останавливается Райан. Для тебя все обрело иной смысл. И тишина стала тебе слишком привычной, чтобы реагировать на практически неслышные звуки. Ты в них уже не веришь.
Не веришь.
Ты оборачиваешься только тогда, когда Райан кладет руку на твое плечо.
- Идем, - произносит он спокойно и тихо.
Ты смотришь на него и медленно киваешь.
Ты выходишь из комнаты без истерики. Ты не чувствуешь счастья освобождения. Ты проходишь по коридору, спускаешься по лестнице и заходишь в гостиную, где собрались почти все, кто пытался тебя освободить. Ты оглядываешь их. Ты видишь, как Дженни сорвалась с места, но ее останавливает Джим, глядя на тебя с каким-то странным сомнением и пониманием.
Ты стоишь молча. Ты не говоришь ничего.
Это заключение изменило тебя. Это замечаешь не только ты. Это замечают все. И Дженни уже начинает сомневаться в том, что действительно так уж хочет тебя обнять.
Ты медленно поворачиваешь голову и замечаешь собственное отражение в стеклянных дверцах шкафа. Оттуда, из отражения на тебя смотрел Кукловод. Ты моргаешь, отгоняя наваждение и, глядя в зеркало, натягиваешь на лицо улыбку, понимая, что данное тебе знание должно остаться только у тебя.
Через секунду Кукловод в отражении исчезает. И ты видишь себя. Ты улыбаешься и снова поворачиваешь голову ко всем. Застоявшаяся тишина внезапно взрывается, когда Дженни выкрикивает твое имя и бежит к тебе. Она обнимает тебя за шею.
- Мы так волновались! Как он мог?! - начинает причитать Дженни.
Ты счастливо обнимаешь ее. Потом смотришь на остальных. Тебе рады все. Все приветствуют тебя, обнимают, радуются. И ты тоже. Ты тоже радуешься. Это закончилось. Ты словно становишься прежним.
Тишина твоей собственной комнаты иногда манит. Ты теперь подолгу сидишь у себя в тишине, закрыв дверь. Оглядываешь комнату и улыбаешься.
Ты живешь так же, как всегда. Только...
Только где-то внутри тебя. За границей твоей обыденной искренности...
Где-то там, в душе, сидит и бьется о грудную клетку...
...твоя личная свобода.